Пер Валё - В тупике [= Смеющийся полицейский] (журнальный вариант)
Только утром пятого января кипа запыленных бумаг очутилась на столе у Мартина Бека. Не надо было иметь глаз детектива, чтобы сразу узнать, что их извлекли из самых глубоких закутков архива и что много лет их не касалась ни одна человеческая рука.
Мартин Бек быстро переворачивал бумаги и нашел тысяча двести сорок четвертую страницу. Колльберг наклонился через плечо Мартина Бека и стал читать вместе с ним:
«Допрос продавца Нильса Эрика Ёранссона 7 августа 1951 года.
О себе Ёранссон говорит, что в настоящее время работает в фирме «Все-импорт»: Холлендарегатан, 10, Стокгольм.
Ёранссон признался, что с Тересой Камарайо встречался два раза. Первый раз – в квартире на Свартсмангатан, где присутствовало много других лиц. Из них он помнит только какого-то Биргера Свенссона-Раска. Вторично Ёранссон встретился с нею в погребке на Холлендарегатан. Ёранссон говорит, что не помнит точной даты, но уверяет, что эти встречи имели место через несколько дней одна после другой где-то в конце ноября и в начале декабря прошлого, то есть 1950 года.
Со 2 по 13 июня Ёранссон находился в Экшё, куда поехал на своей собственной машине номер А 6310 и, выполнив задание – продав партию одежды для фирмы, где он работал, – возвратился в Стокгольм. Ёранссон имеет машину марки «моррис-минор», модель 1949 года. Допрошенный прочитал протокол и согласился с ним.
Вел допрос (подпись).
Нахождение Ёранссона в Экшё подтверждает персонал городской гостиницы. Допрошенный по этому поводу бармен названной выше гостиницы Сверкер Юнссон свидетельствует, что 10 июня Ёранссон сидел в гостиничном ресторане до 23:30, пока ресторан не закрыли. Ёранссон был пьян. Показания Сверкера Юнссона подтвержают записи в гостиничном счете Ёранссона».
– Ну вот, – сказал Колльберг, – все ясно.
– Что ты теперь думаешь делать?
– То, что не успел сделать Стенстрём. Поехать в Экшё.
* * *Колльберг ехал целую ночь, триста тридцать пять километров в метель, по заносам, но не очень устал. Городская гостиница около рынка оказалась старинным зданием, которое чудесно вписывалось в идиллическую картину зимнего городка, словно взятую с праздничной открытки. Бармен Сверкер Юнссон умер десять лет назад, но копия гостиничного счета не потерялась, хотя нашлась лишь через несколько часов в запыленной картонной коробке на чердаке.
Счет подтверждал, что Ёранссон жил в гостинице одиннадцать суток. Он ежедневно ел и пил в гостинице и подписывал ресторанные счета, которые добавлены к плате за проживание. Были и другие добавления, например, счет за телефонный разговор, но номер, по которому звонил Ёранссон, не был указан. Однако внимание Колльберга сразу привлекло кое-что другое.
Шестого июня 1951 года гостиница в счет Ёранссона внесла пятьдесят две кроны и двадцать пять эре, выплаченные одной автомастерской. Сумма предназначалась «за ремонт и буксирование».
– Существует ли эта мастерская в настоящее время? – спросил Колльберг хозяина гостиницы.
– Да-да, и на протяжении двадцати пяти лет не меняла владельца. Поезжайте в направлении Лонганеса и…
Человек, что двадцать пять лет держал мастерскую, недоверчиво посмотрел на Колльберга.
– Говорите, шестнадцать с половиной лет назад? Как же я, черт возьми, могу помнить, кому тогда ремонтировал машину?
– А вы не ведете запись?
– Веду. С этим у меня все в порядке.
Где-то за полчаса хозяин автомастерской нашел старую книгу. Он не хотел выпускать ее из рук, а осторожно листал страницы сам, пока нашел необходимую дату.
– Шестое июня, – молвил он. – Вот эта запись. Машину взяли от гостиницы, так и есть. Разрядился аккумулятор. Это стоило владельцу пятьдесят две кроны и двадцать пять эре с пригоном и всем.
Колльберг ждал.
– С пригоном, – пробормотал хозяин мастерской. – Какая бессмыслица! Мог вынуть аккумулятор и сам его привезти.
– А о машине есть какие-то данные?
– Есть. Постойте… сейчас. Трудно прочитать. Кто-то мазанул масляным пальцем по номеру. Во всяком случае, машина была стокгольмская.
– Вы не знаете, какой марки?
– Почему же, «форд-ведетта».
– А не «моррис-минор»?
– Если здесь написано «форд-ведетта», то так и было, могу присягнуть, – ответил хозяин мастерской. – «Моррис-минор»? Да это же чертовская разница!
* * *Когда Колльберг возвратился в гостиницу в Экшё, был уже вечер. Он замерз, проголодался и устал, поэтому не сел за руль машины, а взял себе номер в гостинице. Потом искупался и заказал обед, а ожидая, пока ему принесут еду, два раза поговорил по телефону. Сперва с Меландером.
– Ты не мог бы мне сказать, у кого из перечисленных в списке лиц была в июне пятьдесят первого машина? И какой марки?
Мог бы. Завтра утром скажу.
– И какого цвета был «моррис» у Ёранссона?
– Хорошо.
Потом он позвонил Мартину Беку.
– У Ёранссона не было «морриса» в то время. У него была другая машина.
– Стенстрём это уже знал.
– Поручи кому-нибудь выяснить, кто был владельцем фирмы на Холлендарегатан, когда там работал Ёранссон, и чем она торговала?
– Хорошо.
– Я вернусь завтра после обеда.
* * *Рённ думал об Ульссоне и о счете из ресторана, найденном среди вещей Ёранссона. Во вторник после обеда у него блеснула одна мысль, и, как обычно, когда его что-то беспокоило, он пошел к Гюнвальду Ларссону.
– Я вот думаю о той записке с инициалами «Б. Ф.», – сказал Рённ. – В списке знакомых Тересы, что составили Меландер с Колльбергом, есть три лица с такими инициалами: Бу Фростенссон, Бенгт Фредрикссон и Бьёрн Форсберг.
– Ну и что?
– Следовало бы незаметно посмотреть на них: может, кто похож на Ульссона.
– А ты знаешь, где их найти?
– Наверно, Меландер знает.
Меландер в самом деле знал. В течение двадцати минут он выяснил, что Форсберг находится дома, а после второго завтрака собирается в свою контору. В двенадцать он должен обедать с клиентом в «Амбассадоре». Фростенссон был на киностудии, где снимался в небольшой роли.
– А Фредрикссон, наверное, тянет пиво в кафе «Тиан». По крайней мере, в такое время он всегда там сидит.
– Я поеду с вами, – довольно неожиданно заявил Мартин Бек.
* * *Бенгт Фредрикссон действительно сидел в пивной в Старом городе. Он был очень полный, имел пышную, взлохмаченную рыжую бороду и косматую седую шевелюру.
В большом павильоне киностудии в Сольне руководитель съемок повел их длинными запутанными коридорами в дальний угол.
– Фростенссон занят в пятиминутном эпизоде, – сказал он. – Это будет его единственная реплика в фильме.
Мартин Бек, Рённ и Гюнвальд Ларссон остановились вдали, но в ярком свете рефлекторов хорошо видели сцену за перепутанными кабелями и подвижными кулисами. Сцена, вероятно, изображала интерьер лавки.
– Внимание! – заорал режиссер. – Тихо! Камера!
Мужчина в колпаке пекаря и в белом халате вышел на свет и сказал:
– Ладно. Что вы желаете? Фростенссону пришлось пять раз повторять свою единственную реплику. Это был худой лысый мужчина, он запинался, уголки рта и веки у него нервно дергались.
* * *Через полчаса Гюнвальд Ларссон остановил машину за двадцать пять метров от ограды виллы Бьёрна Форсберга в Стоксунде. Мартин Бек и Рённ пригнулись на заднем сиденье. Через открытую дверь гаража можно было увидеть черный «мерседес» новейшей модели.
– Он скоро должен выйти, если не хочет пропустить обед со своим клиентом, – сказал Гюнвальд Ларссон.
Они ждали минут пятнадцать, когда дверь виллы открылась и на лестницу вышел мужчина в сопровождении светловолосой женщины с девочкой лет семи. Он поцеловал женщину в щеку, поднял девочку и прижал к себе. Потом пружинистым быстрым шагом направился к гаражу, сел в машину.
Бьёрн Форсберг был высокий стройный мужчина с красивым, словно с картинки иллюстрированного еженедельника, лицом. В сером плаще, с волнистыми, зачесанными назад волосами, он казался моложе своих сорока восьми лет.
– Как Ульссон, – сказал Рённ. – Особенно похожи фигура и одежда, то есть плащ.
– Угу, – буркнул Гюнвальд Ларссон. – Только разница в том, что Ульссон носит свою тряпку уже три года и заплатил за нее три сотни на распродаже залежавшихся товаров, а этот за свой плащ отдал, наверное, тысячи три. Но такие, как Шверин, не видят подобной разницы.
* * *Все расчеты Колльберга мгновенно полетели кувырком. Во-первых, он проспал дольше, чем думал, а во-вторых, погода совершенно испортилась. В половине второго он еще только достиг мотеля около Линчёпинга. Там он выпил кофе, съел булочку и позвонил в Стокгольм.
– Ну что ты выяснил?
– Только у девятерых из них были машины летом пятьдесят первого, ответил Меландер. – Леннарт Линдгрен – новый «фольксваген», Рюне Бенгтссон – «паккард-49», Ян Карлссон – «ДВК-38», Уве Эрикссон – старый «опель-капитан», Бьёрн Форсберг – «форд-ведетта-49» и…
